Ремонтник английского языка I

Когда я был молодым преподавателем английского языка, я проводил занятия не только дома, но и «с выездом», то есть, приезжал к людям. И вот однажды произошел совсем незначительный забавный случай, из которого можно сделать важные выводы.

Вхожу я в подъезд, а там сидит консьерж. Это было необычно само по себе – чаще всего на таких ответственных участках работы трудились женщины возраста «за». А тут в моем направлении двинулся вполне еще себе крепкий старичок, который, если что, и за рукав схватит, и «полиция» заверещит. Впрочем, в те смутные времена это еще было «милиция».
Подходит он, окидывает меня еще раз взглядом, полным недоверия и даже враждебности, и спрашивает:
- Вы ремонтник?

Я прекрасно понимаю его смущение. Одет не шикарно, мужик, за спиной какой-то рюкзачишко. Ну кем он может быть? Я не вкладывался ни в одну из его скудных категорий посетителей. Среди этих категорий были, надо полагать, такие, как «бандит = браток», «милиционер = мент», «врач = но это чаще всего женщина, плюс красный крест должен быть на сумке». Наверное, была еще категория «квартиру посмотреть». И, несомненно, был «ремонтник». Наверняка в этом списке не было дедов морозов, волхвов, фей, курьеров DHS и преподавателей. И он выбрал для меня самую подходящую категорию.

Я постарался в своем ответе избежать наступления его когнитивного диссонанса. С одной стороны, сказать правду, с другой, не сильно разубеждать его по части ремонтника – а вдруг он не по детски обидится. Поэтому я ответил:
- Да, ремонтник. Я. Ремонтник по мозгам.

Боюсь, что этот ответ, счастливо избегнув когнитивного диссонанса, попал в лингвистическую ловушку. Он дико посмотрел на меня, видимо, решая – то ли я ремонтник, бьющий по мозгам в качестве метода ремонтирования, то ли я как-то иначе ремонтирую сами мозги. В любом случае, он решил не связываться, и я был пропущен внутрь. Что было кстати, ибо на улице было, насколько помню, довольно холодно.

Впоследствии я периодически вспоминал этот случай. И приходил как раз к тому самому важному выводу, который я обещал вам в начале. Дело в том, что я действительно довольно часто ремонтирую мозги. Ну, конечно, не буквально, слава богу. Говоря точнее, я помогаю людям исправить устоявшиеся неправильные связи, образовавшиеся у них в мозгу в процессе изучения английского языка.

И здесь есть весьма парадоксальные примеры. Поскольку в начале мной был выбран игривый тон, эксплуатирующий байку о ремонтнике, я назову эти неправильные связи неполадками. Впрочем, ничем иным они и не являются. Это именно неполадки в связях, которые я довольно часто ремонтирую.

Но сначала я должен признаться в ужасном. Это невыносимо стыдно, но правда дороже. Дело в том, что некоторые из этих неполадок… В общем, доходит до того, что они появляются и у меня, и мне приходится ремонтировать и свои мозги тоже. Вот такая загогулина английского языка.

Итак, перейдем непосредственно к неполадкам.

1 Лет десять-пятнадцать назад изучающие английский язык люди начали активно путать eight и nine, то есть, восемь и девять. Пусть тот, кто понимает, чем эти слова похожи, первым кинет в меня камень. Не понимаю, вообще никаким боком. Это что-то из разряда «дай-ка я перепутаю такое, что перепутать никак невозможно». Этакая мания величия путаника, претензия на мировой рекорд. Видимо, я чего-то тут не осознаю, потому что это было очень популярно.
Потом это стало значительно менее популярным, потеряв характер эпидемии гриппа и перейдя на уровень случайной летней простуды. Люди путают эти цифры и сейчас, но это далеко от тех грандиозных масштабов, в которых это встречалось еще лет пять-семь назад.

Так вот я… В общем, было это и у меня. Совсем чуть-чуть, и мой внутренний контролер это быстро подавил, как восстание сипаев. Вообще, мой внутренний контролер, внешне похожий на маленького невзрачного железнодорожника, на самом деле весьма въедлив. Он замечает все, и у него довольно мерзкий голос. Я хочу слышать этот голос как можно реже, и потому как-то сам себя контролирую. И он стоит себе на богом забытом железнодорожном переезде, и его флажки мирно спят в своих чехлах.

2 Тренд сегодняшнего дня – это, безусловно, неполадка he-she, то есть, он-она. Другими словами, особь мужского рода становится she, тогда как особь женского рода с вызывающим шиком именуется he. Дальше я могу только гадать, откуда берется эта неполадка. У меня есть несколько альтернативных объяснений. Самое шокирующее из них состоит в стирании границ между мужским и женским началом в современном обществе. Юнисекс в одежде, женщины-штангистки, транссексуалы в солнечном Тайланде и все возрастающее число женщин-политиков не оставляют в этом никаких сомнений. И вот, хотя сознание сопротивляется этим потрясающим воображение и всяческие основы переменам, язык к этим переменам уже готов. Языковое опережение, так сказать.

Признаюсь и здесь – я инфицирован этой неполадкой. Я не разговаривал на это счет со своим внутренним контролером, который вообще жуткий интраверт и ботаник. Но он… Он даже не ненавидит эту подмену мужского женским, и наоборот. Он зеленеет от злости, и в такие моменты я опасаюсь за его ментальное здоровье. Поэтому я хорошо контролирую себя. Сам. Однако, сама необходимость контроля ясно показывает, что и я инфицирован. А может, это лингвистическая чума 21 века? Ужас один, в общем.

3 Я уж не говорю о всяких менее глобальных, но тоже довольно широко распространенных неполадках. Например, люди любят произнести вторую форму catch, а именно, caught, как [ко:ч] вместо классического [ко:т]. Я прекрасно понимаю связь кота и «поймал». Шел кот, как всегда, сам по себе, видит – мышь. Взял и поймал. Старорежимный такой кот, не испорченный Вискас с Киттикэт. А вот какая связь «поймал» с кочкой – не понимаю. На мой взгляд, кочки только мешают ловить. Споткнуться можно, однако.

В общем, примеры можно множить и множить. Это – какая-то кунсткамера, лингвистический зоопарк или что-то в этом роде.

А зачем ты все это написал? – спросит строгий читатель. Ты же обещал мотивационный юмор. Где юмор и где мотивация?

Ну, насчет юмора – я старался. Как говорят французы, делай, что можешь, и будь, что будет. А вот насчет мотивации – я же чуть-чуть поработал ремонтником мозгов, исправив кому-то две самых распространенных ошибки в английском языке последних пятнадцати лет. Это не вполне мотивация, но это точно служит делу улучшения вашего английского языка. Ошибки у меня в зоопарке не кончились, кончился запас вашего внимания и терпения, поскольку я стремительно приближаюсь к рубежу в тысячу слов. А потому – у этой статьи будет продолжение. Которое, как всегда, следует, даже если оно не наступает.